Знания, что такое знание, если твой разум заложник твоего сознания, а ты сам не в силах и пальцем шевельнуть, ради того, чтобы результат превзошёл себя. Ты можешь искать и учить, ты можешь познавать и провалить всё. Сидевший в Архивах молодой человек решительно был против этих догм и старался путём ошибок и проб, выделить наконец-то порох, который бы помог армии решить проблему с высокой теплотой горения. Порох, штука ненадёжная и почему только они дают ему отсыревать или мокнуть, чтобы тот сразу приходил в негодность. Перед молодым человеком было раскрыто около десятка книг, и он что-то деловито писал, помешивал в небольшой чаше ступкой, и вздыхал. Ничего решительно не получалось, он был способен выделить тепловую энергию – но температура горения так и осталась 380 градусов. Открывая новые книги, он шуршал бумагами и рылся, лез дальше. Надо было сломать горизонт, иначе могут и часики красивые отобрать, а что ещё? Ведь кроме этих часов, шибко дорогих вещей и не было у него. Бедный алхимик, который лишь недавно сдал экзамен и первую сумму потратил на покупку вещей с едой, да более-менее приличного жилища. При прикосновении к ключам, алхимик пронзил шок, это был первый раз, когда в его жизни был ключ и квартира – не было только денег.

– Нда, как там говорилось? Я чту, уголовный кодекс и идейный борец за денежные знаки? А вот если смешать порох и низкую концентрацию этого вещества, которое представляет собой самый просто спирт в виде порошка… – стук ступки и пошло переталкивание. Нет, опытов не было, просто на дом не давали нужные книги, а пока извещение шло до Фюрера, чтобы Элиону Тевинтеру разрешили для нужд армии, весь архивный склад уносить на дом – то, он решил проделать маленький фокус. Известно, что засечь температуру очень легко, вот и можно попросту смешать в маленькой пропорции селитру и порох, или что-то там ещё, да пропитать верёвки. Что будет гореть раньше, и будет победителем. Стук ступки и его никто не отвлекает, ему никто не мешает и никого рядом, как хорошо. Почти идеально. А вот теперь следует аккуратно пропитать две верёвочки и нагреть их. Небольшой шумок от этих всех процессов с перчатками и рука начинает выделить тепло, которое при желании могло бы быть и взрывом. Одна из верёвочек вспыхивает рано, и алхимик удивлённо смотрит на своё достижение. Казалось бы, он не ожидал от смеси растворы серы и пороха такой реакции. Нет, сера хорошо горит, но для придания ей порошковой формы, требуется растворитель, значительно снижающий её качества. И вот оно… на пороге новых открытий, найдена формула, но надо идти дальше.

– Сера и этот растворитель. Невероятно, а я вовсе не думал, что этот результат даст мне нужный вариант. Я куда больше ставил, на второй вид. Ох, как мало мы знаем о алхимии, но теперь мне нужно таки дообработать урановые очистки. Получать из руды его – ясно. Но вот можно ли его добывать из окружающей среды, если это естественный элемент земли или чего-то ещё? Мне нужны данные, хранящиеся лишь тут, ох, только бы никуда не вызвали… я на пороге таких вещей… – почти в экстазе думает молодой человек и его очки блестят, словно впитали в себя юный гений – взрывника. Надо было превзойти многих, и он это сделает.

Элион сидевший спиной к вошедшей, только опасливо вздрогнул, когда послушался тонкий стук обуви Лизы. Следом грянул звук падения чего-то толстого, вроде кипы бумаг или папки с ними. Верёвочки полетели в сторону, ибо были уже не при делах, заметка в небольшой книжечке стояла, и были даны краткие зарисовки, а вот девушка оказалась терпеливой. Все знакомые, Элиону, девушки непременно бы охнули, пискнула, ругнулись, высказались какими-то странными словами, эта же хранит молчание точно снежная леди. Тевинтер только поднялся со своего стула и спокойно проследовал к собиравшей документы и бумажки, девушке. А ещё бы не собирать, за каждую бумажку с неё и с него при происшествии подобного, содрали бы погоны и лишили бы кучи званий. Молча и спокойно, он собрал те бумаги, что были ближе к нему и опытным жестом придал им ровное и точное положение относительно друг друга. Элиону приходилось работать с грудой писанины по той причине, что для утверждения тех или иных проектов приходилось писать ведомства сразу в три или даже четыре места. А как вы понимаете, это не один листочек и даже не пять, и сразу у него ничего не получалось, как и у всех нормальных людей. Спокойная игра пальцев и он протягивает девушке собранные в стопку листья бумаги из какого-то отчёта, какого именно он не смотрел, невежливо. Зачем алхимику с его пособием и прочими бонусами на службе, лезть в бумаги тому, кто добросовестно работает и имеет с этого свой кусок хлеба с маслом.

- Иногда мы устаём контролировать ситуацию, понимая, что мы её вообще никогда не контролировали. Взять, хотя бы это ваше бумажное падение, верно? Ведь вы всегда с трудом носили такую кипу бумаг, и ваш контроль был поставлен под сомнение с самого начала, - говорит молодой учёный-алхимик, - не переживайте, это у многих в крови, возможно наша потеря контроля это всего лишь ступенька эволюции наших способностей контроля. Не так ли? – тонкая улыбка и фраза, сказанная с тонкими уколами и намёками, но так же и с философией. Просто ему было немного неприятно за то, что она так тихо вошла и нарушила его гармонию, нет казнить и линчевать за это решительно не надо, и хамить тоже, а вот так тонко и мудро сказать – вполне. И девушка – не будет кричать, если вообще поймёт, что он имел в виду, и никакого скандала.

– Поймёт ли? Как её там звали? Я видел, конечно. Что-то на Л, Лайна? Нет, как же её Огненный Алхимик называл. Она же Лиза, вот. А фамилия, я запомнил только значение, связанное с меткостью. Как позорно, буду говорить её имя, и мекать на фамилии, но так или иначе, придётся с ней поговорить. Всё-таки я сделал своё дело. Алхимик сделал своё дело – алхимик может покурить… – спокойная улыбка и глаза смотрят сквозь тонкий блеск очков, которые немного сползли с носа. Молодой алхимик был достаточно красив собой, чтобы некоторое из взглядов провожали его, но вот сам он был несколько отрешён от всех этих дел, по причине некоторой боязни и раскрывать себя кому-то.

– Хм. Строгая, уверенная, подтянутая. Истинный солдат, не спорю она и владеет чем-то таким из военного ремесла, и, небось, ей пригодились новые патроны с высокой концентрацией того странного вещества, на пороге открытия которого я нахожусь. Я его тогда добавлял в исключительно малых пропорциях, иначе бы смею уверить себя, взрыв убил бы стрелка держащего пистолет с такими патронами. Ох, сколько труда… а она даже не знает, наверное, сколько я угробил своих сил, чтобы создать что-то для армии.

- Не ошибаетесь, лейтенант. Ни в том, ни в другом и если вы собираетесь отдать мне честь, то не стоит. Для меня отдача чести не столь важна, я простой учёный и не имел чести сражаться в боях. – спокойная улыбка и бумажная работа была завершена, тонкие пальцы юноши сжимали бумаги. Он стоял и, от него не укрылось то, что девушка заинтересовалась его бумагами. Спокойная выдержка военного человека с алхимическими познаниями, не подвела его даже сейчас. Тонкий и непонятный запах книг вернул его в прошлое, и он мотнул головой стараясь выйти из этого странного и непонятного состояния. Сейчас, ему предстояло закончить, но он почти завершил свою работу, и следовало извиниться, перед девушкой за то, что так неожиданно полез в беседу.

- Извинения не приняты. Их вовсе не стоило произносить, вы слишком много акцентируете себя на том, что старших нужно уважать. Вы правы, но есть исключения. Если бы я работал как вы, то тогда возможно – но я же попросту изобретатель, лейтенант. Удовольствуйте меня моим именем и ничего более. Всегда рад помочь нуждам армии, в их трудных походах. – руки вздымаются и он проходит к своему столику. Он берёт в руки свои бумаги и снимает очки, улыбаясь этой девушке.

- Вас, это заинтересует. Я тут разрабатываю некоторую версию будущего взрывного устройства для армии. И защитного устройства. Только запомните, когда получите его, лучший щит – когда в тебя вообще не стреляют. – улыбка и он показывает ей будущие чертежи, и свои задумки. Изобретателю нужны люди, которые бы оценили и выслушали его, и послужили бы действительными критиками его идей. Иначе, всё могло быть иначе.

– Интересная идея. Интересны её слова, что она скажет, хоть и она лейтенант… – подумалось ему.